Сергей Борисов поделился в фейсбуке публикацией Monsieur Guerlain.
Там, вкратце, речь о том, что, мол, не всегда старое лучше молодого. Хотя часто думают, что вино чем старше тем лучше — на самом деле это неверное обобщение, есть куча вин, которые лучше пить молодыми, с возрастом они портятся.
Вот и с духами похожая история. Взять, скажем, Мицуко. Терри Вассер пишет, что в формуле Мицуко примерно половину места занимает бергамот (и это, я думаю, знают все, кто знает шипры), он — очень значимая часть характера и структуры этого аромата. И, в общем, лучше всего эти духи раскрывают задумку автора на второй год, первый год формула дозревает, на второй — все идеально, а дальше, что для нас не сюрприз, бергамот начинает понемногу окисляться и утрачивает первоначальную яркость, задор и свет. И, в общем, чем старше духи тем меньше бергамота и тем дальше они от «оригинала». Матвей Юдов пишет: « В лучшем случае он со временем бесследно исчезает, но это скорее из области фантастики, ибо продукты тоже пахнут. Что там в современные кладут – это другой разговор, но в случае с Мицукой и т.п. если им хотя бы лет 20, то это уже совсем другой продукт, нежели сразу после производства.»
И спорить с этим не хочется и бессмысленно: все так и есть. Продукты распада бергамота тоже пахнут, к счастью, пахнут они не ужасно, но да, не так как нормальный свежий бергамот. И да, разумеется, Мицуко которой 50 лет сильно не такая же, как Мицуко, произведенная, допустим, год назад по той же формуле, это совершенно очевидно.
Любители винтажный версий, между тем (и я с ними)) пишут, что да плевать на то что сейчас не то что тогда. Любим мы вот эти вот остатки, и все равно они лучше новой переформулировки.
Тут, помимо свободы любви, мне видится вот еще какой ракурс.
Часто произведения искусства со временем очень страдают, и до нас доходят в виде обломков. 
Кто знает, как выглядела Венера с руками? Более того, греки же еще и раскрашивали многие статуи! Представляете, рисовали им прямо глаза на лице. Было одно. Стало другое. Меняется физическое состояние предмета, меняется взгляд людей на него. Многое меняется, но правда же, можно оставить другим свободу любить развалины, любить поблекшие картины, любить базу Мицуко, которая сама по себе совершенно прекрасна, хотя и «не о том»
И еще хочу сказать, что в этих следах времени есть свое отдельное очарование. Я как прочла дискуссию, сразу вспомнила японскую историю про реставрацию разбитой посуды золотым лаком, кицунги. Это история про то, что подарив новую жизнь сломанному предмету, в него привносят не только некую историю, но и целую душу.
Кицунги, как я понимаю, отсылает нас в том числе к концепции совершенства несовершенного, ваби-саби. Кинцуги говорит нам: трещины и раны это не дефекты, это часть жизни. Кроме того, в этой эстетике следы износа имеют самостоятельную ценности, их не прячут, но лелеют, они увеличивают ценность вещей.Мысль о том, что шрамы можно украсить золотом и стать не разбитой чашкой, но произведением искусства мне кажется очень красивой.
Разумеется, всегда есть и будут любители нового и блестящего, которые говорят примерно: «да что вы носитесь с этим старьем, там же все уже протухло» и есть наоборот, ценители старины, которым новая вещь — вообще ни о чем. И весь континуум между этими двумя позициями. Я, как обычно, за то чтобы цвели все цветы. Просто хотела написать, что любовь к слегка побитому и щербатому — совершенно не уникальная черта «маньяков винтажников», это гораздо шире. И это можно понять.
